Охрана  Здоровья

О самом главном

с Александром Мясниковым

    Если не поведать историю моего знакомства с Александром Леонидовичем Мясниковым, то этот рассказ превратиться в обычное интервью с ведущим передачи «О самом главном» - лучшей, на мой взгляд, на всем телевидении, а не только на канале «Россия», передаче о здоровье. Есть и еще причины, которые свели меня с ним – удивительно, но цепочка событий, в результате которых мы встретились, началась сплетаться десятки лет назад: мы с Сашей примерно одного возраста и тогда учились еще в школе. И дарственная надпись «Советскому журналисту от советского врача», которую он мне сделал, подарив свою книгу, весьма символична: звенья этой цепочки, наконец, соединились. Впрочем, по порядку.

    С телепередачи, собственно, все и началось. Лично мне она всегда нравилась больше всех, хотя передач о здоровье на телевидении немало. Во-первых, нравилась система построения самой программы, где в каждом сюжете была конкретика, а не много слов ни о чём. То есть переключить на другой канал не хотелось. Во-вторых, утром, когда передача обычно и транслировалась, в ней не было ни одного эпизода, не совместимого с приемом пищи – обычно в это время я завтракал. Согласитесь, есть темы, о которых за столом говорить не принято, а их иллюстрировать – тем  более. И, наконец, в-третьих, мне нравился ведущий. Даже не изучая информацию, кто он, я видел, что это врач, причем врач не просто высокой квалификации, а хороший врач. Такое совпадение бывает далеко не всегда.

    Изучение фамилии Мясников преподнесло массу сюрпризов. Оказалось, что Александр Леонидович Мясников не просто ведущий передачи «О самом главном» и не просто доктор, а представитель четвертого поколения врачей, а также внук и полный тезка своего знаменитого деда, советского академика, чьим именем назван институт клинической кардиологии и который собственноручно лечил Сталина. Как вам такое?..

    Но это еще не все. Я обнаружил несколько клиник доктора Мясникова, а также кучу компаний, которые торгуют препаратами, рекомендуемые доктором Мясниковым. Это насторожило, поэтому я начал один за другим набирать телефоны этих клиник, в надежде лично пообщаться с Александром Леонидовичем.

    Ни в одной из них мне этого не удалось. Везде отвечали, что сам Мясников бывает здесь редко и сейчас его нет, а в одной честно признались, что он тут не бывает вовсе. Просто клиника носит название клиники доктора Мясникова. Забавно, но вот так!

    Потерпев неудачу, я позвонил в ГКБ-71 г. Москвы, главным врачом который, как утверждала справочная информация, он являлся. Если бы и здесь мне сказали, что  Мясникова тут не бывает, то это была бы просто бомба для журналистского материала!

    В приемной ГКБ №71 мне сообщили, что Мясников сейчас занят - у него совещание. Спросили, кто я; узнав, что журналист, спросили, какое издание и нужно от главного врача. А через полтора часа перезвонили сами и, к моему великому удивлению сообщили, что Мясников ждет меня завтра в 11.00.

    Приемная главного врача ГКБ-71, человека, который в свое время возглавлял «Кремлевку», оказалась весьма скромной, и его кабинет располагался в небольшом здании, стоящем отдельно от больничных корпусов, не занимая, как бывает, целый этаж лечебного учреждения. Мясников  встретил меня приветливо и сказал, что на интервью у нас не более получаса. А когда я сообщил, что я пришел не брать интервью, а обсудить концепцию журнала «Охрана Здоровья», который по разрабатываемой нами тематике, как влитой, подходил под его теорию о здоровье человека, то был весьма удивлен. Вот так состоялась наша первая встреча, которая вместо получаса заняла часа полтора и которая определила то, что есть сейчас.

    Хочу представить читателям члена редакционного Совета нашего издания, Александра Леонидовича Мясникова, с которым лично я давно уже на «ты», с которым у нас много планов и которого лично я безгранично уважаю  в первую очередь за умение принимать решения и, на мой взгляд, поистине кавалеристскую смелость. Ведь он порой открыто в своих выступлениях затрагивает тех, у кого немыслимые капиталы и кто никак не заинтересован в изменении системы, которая сейчас определяет охрану здоровья людей. Система эта требует принципиальных перемен, в которой главным все же будет здоровье, а не выгода.  И говорит об этом Александр Мясников в прямом эфире – в прессе, на телевидении и радио в передаче с Владимиром Соловьевым.

    Сказать, что этот удивительный человек  у нас в гостях, как это обычно начинают интервью, было бы неверно. Он – у себя дома; и сегодня он, как и полагается дома, за чашкой чая, расскажет специально для наших читателей немного о себе, о том, как нам жить дольше и не болеть, ну, и многом другом.  

    - В интернете много информации, но все же – расскажи о себе, о своем детстве. Что-нибудь, как говорится, из неопубликованного.

     - Ну, что тебе рассказать?.. Сам понимаешь, что выбора-то у меня в детстве особого не было. Еще до моего рождения было определено, что я стану врачом. Родился в Ленинграде, который так и остается для меня Ленинградом несмотря на то, что ему вернули историческое название.

    Мы переехали в Москву, когда мне был год; прекрасно помню детство, прошедшее в районе Беговой. Семья у меня была непростая, родители то сходились, то расходились, поэтому я был в какой-то степени предоставлен самому себе. Впрочем, это отчасти  научило меня жизни еще в школе. Из этой непростой семейной ситуации я даже научился извлекать выгоду: когда мне, например, нужны были деньги, то я сначала просил их у всех поочередно, причем на одно и то же.

    Не могу сказать, что я хорошо учился в школе, но были предметы, которые нравились, например биология. Вероятно, чисто генетически. И во второй мед я поступил, скорее, чисто генетически. Скажу честно, я вообще-то хотел стать шофером, а не врачом. Мне и сейчас безумно нравится водить машину, что я делаю ежедневно и с удовольствием. У меня никогда не было водителя, хотя он положен по должности, но так, как я езжу, ни один водитель, как говорится, не потянет. Но от медицины деться было некуда, и я стал студентом второго меда.

    Учился я и там плохо, и учиться я не любил. Всегда тянуло в компанию тех, кто был не на лучшем счету, но, как говорится, «крутым». А им льстило, что внук академика в их тусовке. Однако времена были советские, учиться все равно приходилось, но порой все было на грани фола.

    И вот тут, на третьем курсе, случилось чудо. Похоже, что реально включились гены. Мне стало нравиться учиться. Не просто посещать анатомичку, где вначале было по-приколу резать трупы. Нет. У меня проявился некий свой, Мясниковский, подход к профессии. В свое время, вероятно, это ощутил дед, потом отец, а теперь настала моя очередь. Что это за подход? Мне стало интересно. Я почувствовал, что для того, чтобы найти новое нужно понять основное, причем лучше всех. А вот теперь представьте себе студента, разгильдяя, которого по идее должны были отчислить, в короткое время превратившегося почти в отличника. Правда,  тогда я еще не знал, что сдавать выпускные экзамены придется потом всю жизнь. Сдаю я их и сейчас, каждый день. И чем дольше живу, тем они сложнее и ответственнее, поскольку моя ошибка теперь умножается не только на количество больных в 71-й больнице, а на тираж моих книг, количество телезрителей и радиослушателей. Нельзя ошибаться.

       - И ты не ошибаешься?

       - Я стараюсь этого не делать. Только вот в чем беда – человеку очень сложно плыть, когда у него связаны руки, а иногда и ноги. Поэтому он плывет не как надо, а как получается. Сейчас я расскажу, и ты поймешь, о чем я. Немного терпения!

    Несмотря на то, что, закончив институт, я поступил в ординатуру института имени моего деда, меня все равно тянуло на приключения. Отчасти они были продиктованы и экономическими проблемами – ординатор получал 90 рублей, на которые особо было не разгуляться. Родительская поддержка закончилась, у меня у самого уже была семья, автомобиль. И тогда я нашел, как мне тогда показалось, весьма оригинальный выход – я решил пойти в армию, что тогда являлось почетной обязанностью каждого гражданина Советского Союза. Причем я подсчитал, что оклад там будет около 200 рублей и еще примерно столько же «за погоны», то есть за звание лейтенанта, полученного в институте на военной кафедре. Сумма цифр мне понравилась, кроме этого меня всегда привлекал армейский порядок, поэтому должность военврача уже просто снилась.

    Я нашел оригинальный ход, благодаря которому на высшем уровне было принято решение о моем армейском назначении, и все бы получилось, если бы, как всегда, не вмешалась моя бабушка. Узнав о моем намерении, она позвонила академику Комарову, начальнику медицинского управления Советской Армии, в результате чего меня выкинули из призывного списка, несмотря на то, что я прошел уже все инстанции. Но я был упрямый, записался на прием к Федору Ивановичу Комарову, в то время главному терапевту министерства обороны СССР, и меня с ним соединили по спецтелефону из приемной с   Красной площади, д.5. Я спросил, почему мне отказали. И услышал в ответ: «Александр Леонидович…  Вы ведь учитесь в аспирантуре? Так идите и учитесь. Не огорчайте свою бабушку!». Федору Ивановичу сейчас 95 и дай ему Бог здоровья!

    В итоге вместо армии я продолжил обучение в аспирантуре, но все равно не видел себя в качестве участкового терапевта  в городской поликлинике. И тут опять помогла бабушка, которую, как ты помнишь, я не хотел огорчать. Ну, если не карьера военного, то уж тогда работа за границей – у меня тогда были такие возможности. Впрочем, это было почище любой армии. Сначала был Мозамбик, где я был врачом группы геологов, потом Ангола – старшим группы врачей-консультантов, Франция и, наконец, Америка.

    США – тема отдельная. В Америке совершенно неважно, какое у тебя образование и где ты его получил: в России, Англии, Франции или еще где либо. Попадая в американскую систему здравоохранения ты – интерн, будь ты в другой стране хоть академиком. И пока ты не сдашь экзамены, ты никто. Именно обучение в Америке позволило по приезде обратно в Россию, организовать «Американский медицинский центр». И вот только теперь я отвечу на твой вопрос: только в структуре этого центра я мог свести количество ошибок до минимума.

       - И чем этот центр отличался от других?

        - Он позволял обслуживать пациентов по американским стандартам.

       - Они лучше отечественных?

        - Да. Они идеальны. А у нас их фактически нет. В Америке эти стандарты разрабатываются независимым сообществом врачей, которое, собственно, и управляет всей системой здравоохранения в США. Стандарты эти очень подвижные, быстро подстраиваются под требования времени, постоянно меняются, корректируются. Вот тебе хороший пример: вот, скажем, в отечественную кардиореанимацию поступает 10 человек. Из них троих у нас спасут  всеми мыслимыми и немыслимыми способами и вырвут из лап смерти. Еще троих этими же способами убьют. А четверо выживут сами. В Америке, работая по  стандартам, спасут пятерых, одного убьют, а четверо выживут сами. Счет, как видишь, не в нашу пользу. И в Америке, если человека спасут нестандартными методами, то он, поправившись, тут же пойдет в суд и врача лишат медицинской лицензии.

    Не подумай только, что я тут занимаюсь пропагандой американского образа жизни. Я говорю с позиций здравого смысла, принципов, организации и многого другого, что вообще политики не касается. Я говорю о здоровье людей и подходу к нему. Скажи вот, сколько, например, нужно во Франции сдать анализов, для того, чтобы например, сделать лапроскопическую операцию?

      - Вероятно, анализ крови – гепатиты, RW, ВИЧ, снять электрокардиограмму…

       - Ноль анализов. А анализ на ВИЧ вообще незаконен, если при обследованиях врач там потребует такую справку, то это судебное дело.

       - И что же нам делать?

       - Нужно менять систему. Мы могли бы быть самой здоровой нацией на планете, если бы «списали» у американцев их схему. Она идеальна своей рациональностью, эффективностью и минимизацией затрат. И только лет через пять после того, как процесс будет начат, мы получим результат. Беда только в том, что, как у нас часто бывает, можно сломать старое, но не построить нового. Поэтому никто ничего и не трогает, поскольку это будет катастрофа.

       - Так все-таки, что делать-то? Как вылечить больного?

        - А больного вылечить нельзя. Есть даже такой печальный анекдот, когда к доктору приходит приятель и наблюдает за тем, как тот принимает пациентов: осматривает каждого, ничего никому не выписывает и отправляет домой. Одним говорит, что это фигня; другим, что капец. Приятель его спрашивает, что же это такое? А тот отвечает – у нас два диагноза: фигня – это то, что само пройдет, а капец – это то, что не лечится.

    Анекдот на самом деле очень близок к правде. Что у нас лечится? Инфекционные болезни и травмы. Всё. Гипертония не лечится, атеросклероз не лечится, онкология не лечится, ревматизм не лечится, системные и хронические заболевания не лечатся. Поэтому подавляющее число болезней нуждаются в профилактике осложнений и профилактике обострений. Умираем мы не от инсульта, а потому, что неправильно проводим профилактику обострения гипертонии, и в результате получаем инсульт. Практически все болезни – результат неправильной профилактики обострений.

       - Можно все же назвать факторы, которые влияют на продолжительность жизни?

        - Конечно, и они хорошо всем известны. Если очень коротко, то нужно меньше есть,  не нервничать и больше двигаться. Жизнь – это движение. В день час нужно заниматься упражнениями – бег, плавание, любые подвижные виды спорта. В разумных дозах употреблять алкоголь, а желательно вообще от него отказаться. Не принимать лекарства. Посмотри, что твориться с рекламой таблеток. Рекламу лекарств вообще нужно запретить. Кроме вреда она ничего не дает. У граждан создается  иллюзия, что таблетки спасут от всего: диареи, запора, головной боли, восстановят печень, сосуды и глазное дно. Это полный бред. Внутри организма существуют свои регуляторы, которые сами, без таблеток восстановят пострадавший орган – только не нужно организму мешать. Знаешь эту поговорку, что лучшая помощь – это когда не мешают. Вот и тут так. Какие, гепапротекторы?! Если даже у печени отрезать половину, то она сама восстановится и будет работать, и таблетки тут не при чем. То же самое с сосудами – холестериновая бляшка закрывает повреждение в сосуде, чтобы он не порвался. Это защитная функция организма. Восстановится сосуд, и бляшка сама исчезнет.

    Механизм биорегуляции крайне сложен и до конца не изучен, поэтому помогать организму нужно естественными способами, а не таблетками. Но главное, поверь, не это. По статистике, основная причина смертей это инфаркты и инсульты, то есть сосудистые заболевания; далее онкология и, наконец, врачебные ошибки. Это американская статистика. У нас врачебные ошибки и на первом, и на втором, и на третьем месте. И происходит это, как я уже и говорил, из-за того, что у нас фактически нет системы – это касается и обследований, и лечебного процесса. Профилактики нет вообще, неверная система диспансеризации населения. Бессмысленно тратятся огромные средства.

    Есть факторы риска и наследственность, исходя из которых на западе, назначают обследования. Если человек курит, и ему больше 35 лет, то будут проведены обследования на рак легкого. У некурящего человека он может быть тоже, но это единицы, поэтому их не обследуют. То же самое при обследовании желудка. Доказано, что основным фактором риска рака желудка – это бактерия хеликобактер пилори. В Америке, благодаря правильной информационной политики и лечения, удалось снизить процент инфицированных с 70 до 25%. А у нас?.. Никто не знает, как у нас. В общем, это длинный разговор. Сегодня мы его точно не закончим. Извини, но у меня больше нет времени, давай продолжим в другой раз.

    Я еще долго находился под впечатлением встречи с Александром Мясниковым. Мне доводилось  бывать в разных учреждениях, связанных с медициной и общаться со многими, кто сегодня играет в системе охраны здоровья страны далеко не последнюю роль, но вот такие четкие и смелые высказывания услышал впервые. И я могу сказать, что если бы пришлось идти в разведку, то Мясников, был бы первым, с кем бы я, не задумываясь, это сделал.

    Он – настоящий боец. Весь интернет завален чудо-препаратами «от доктора Мясникова», адресами «его» клиник, к чему он не имеет ни малейшего отношения и уже устал писать заявления в Прокуратуру. Ему приходится бороться еще и с этим кибербеспределом.

    Но все это не помешало ему на базе своей больницы №71 помимо общего профиля создать один из лучших в столице центров по микрохиругии кисти, о чем мы обязательно отдельно расскажем. Он превратил передачу «О самом главном» не в бесполезное телешоу, а в квалифицированный информационный инструмент для населения, сделал такую же радиопередачу и написал не одну книгу о том, как жить долго и оставаться молодым. И на собственном примере всем сумел доказать, что это не простая болтовня.

    ... Он рассказывал мне, что, будучи студентом, представлял себе 2000-й год и себя – 40-летним стариком. Теперь, конечно, это смешно. В свои 60 с лишним лет он лихо занимается боксом, тяжелой атлетикой, гоняет на машине за 200, колесит по всему миру. А когда удается вырваться к друзьям, в Хакассию, то он уходит с ними в непроходимый лес с ружьем за плечами, где никого не  интересует, кто он, какие у него звания. И здесь, когда бумажка в 100 долларов становится полезной только для того, чтобы разжечь костер, пожалуй, наступает момент истины: в жизни все же удалось сделать главное - не огорчить свою бабушку.

 Сергей Кириченко

Послесловие

Из всех своих командировок  и путешествий  Саша присылает мне фотографии и видео. И каждый раз я удивляюсь его смелости и мальчишескому безрассудству. Впрочем, возможно этот драйв и дает ему возможность находить новые подходы к такому вопросу, как здоровье. Может именно поэтому Александр Мясников - наш главный консультант и помощник в проверке и испытании новых препартов, методов лечения и восстановления организма в отраслевой программе "Охрана Здоровья".

© 2005 - 2022, "Охрана Здоровья"